Еженедельно. Отовсюду.

Понедельник

Наша еженедельная колонка по понедельникам будет посвящена очень далёким от нас местам - странам Южной и Северной Америки, в основном Колумбии, но не только. Вы спросите - при чем здесь Зеленогорск? Если отвечать прямолинейно, то ни при чем. Но, вспомните про вопрос Алисы из Страны Чудес: «- А вдруг я буду так лететь, лететь и пролечу всю Землю насквозь? Вот было бы здорово! Вылезу - и вдруг окажусь среди этих... которые ходят на головах, вверх ногами! Как они называются? Анти... Антипятки, что ли? Только мне, пожалуй, там придется спрашивать у прохожих, куда я попала: "Извините, тетя, это Австралия или Новая Зеландия"?». Чтобы не попасть впросак, про повседневную жизнь на другой стороне Земли раз в неделю нам будет рассказывать Катя, антрополог-любитель Америки, уже несколько лет живущая в колумбийском городе Картахена.

11 ноября 2019 г.

Магический реализм

Я очень люблю магический реализм, и похоже, этот жанр любит меня. Иногда такое чувство, что Габриэль Гарсия-наше-все Маркес смотрит сверху и, ухмыляясь, двигает вправо рычажок “добавить невероятного”.

10 минут на метро и 15 минут на автобусе — и я в деревне, где, как и во всех колумбийских деревнях, жизнь бьет ключом и кажется, жители знают секрет вечного счастья. Не исключено, что он заключается в том, чтобы еда продавалась на каждом углу, манила аппетитными запахами и стоила копейки. Но есть некогда, надо шлепать в гору, как будто 2000 метров, где мы сейчас,— недостаточно высоко.

Асфальт быстро заканчивается, начинается каменистая тропа, по которой ходили индейцы задолго до того, как кое-кто отправился искать новый путь в Индию.

Вокруг любимые сосны и эвкалипты, но они плохиши-конкистадоры, чужаки, привезенные из дальних стран, и уничтожающие местную экосистему. Дерево с огромными белыми цветами и волшебным названием “горн ангелов” пахнет так, что хочется лечь под ним и уснуть. Конечно же, оно галлюциногенное, конечно же, легко ошибиться с дозой и навсегда уйти в мир своих фантазий. Отдельные смельчаки набивают подушки его листьями и уверяют, что проходит бессонница. Очень даже верю.

Как и на любой приличной горе, здесь живет дух с невыговариваемым именем. Он следит за мыслями путешественников и заставляет плутать тех, кто мыслит недостаточно позитивно (видимо, знаком с последними трендами). Иду по краю обрыва, смотрю на белеющий внизу монастырь, на городок с дивным именем Ангелополис, и думаю, что я и не против поблуждать в этих местах.

2.5 часа карабканья прошли не зря — мы у цели.

Цель — небольшая полянка на вершине горы, рядом болото, вокруг цветут прекрасные каллы, а мы, оказывается, будем раскрашивать мандалы. В мандалы врисованы птички с Галапагосских островов, им не очень сладко сейчас живется, и вот таким образом мы будем привлекать внимание к проблеме. Карандашей мало, и большинство не заточены, раскрашивать на весу получается не очень. Но это неважно, потому что через 15 минут мы оказываемся в грозовой туче, в спешке бежим в спасительный лес и начинаем спуск.

Раскаты грома, шум деревьев, глиняное месиво вместо дороги, а я слушаю случайных попутчиков.

Очень замкнутый швед на ходу курит сигару, привезенную из Европы (“Там дешевле, и качество лучше”), и неожиданно начинает беседу вопросом “А ты знаешь, как расшифровывается H&M?”.

Oн идет налегке, рюкзак тащит его девушка-колумбийка, с которой начинаешь хохотать уже через 30 секунд разговора. Мы цепляемся друг за друга, чтобы не упасть, а итальянка, успевшая пожить, кажется, во всех странах мира, рассказывает, что нормальную пасту можно приготовить только в Италии.

Рядом оказывается совсем молодой парень с внешностью колумбийской суперзвезды, и разговор почему-то переходит на Ницше. Я отвлекаюсь на то, чтобы сфотографировать мухомор, а когда возвращаюсь, слышу обсуждение Илиады и меня спрашивают: “Тебе не кажется, что русские отчества — это что-то очень гомеровское?”.

Я не знаю что ответить, останавливаюсь, на меня натыкается бразилец, который выглядит как типичный житель Филадельфии. С бразильцами я обычно обсуждаю Рабыню Изауру (“Благодаря вашим сериалам, у всех наших бабушек были фазенды, а не дачи”) и капойеру.

Капойера оказывается огонь-темой, и я 15 минут слушаю о разных ее течениях и великих учителях, правда, понимаю меньше половины: увлеченный бразилец не замечает, как переходит с испанского на португальский. Мне это неважно: я млею от бразильского акцента, а про капойеру можно и википедии почитать.

Мы снова в деревне, пора прощаться. Мужчина, похожий на мелкого драгдилера, как-то слишком нежно даже для колумбийца приобнимает меня на прощанье. Он держит за руку жену, у нее полный макияж и укладка — как были идеальными с утра, так и остались, несмотря на все наши приключения. Она странно улыбается и просит мой номер телефона.