Статьи о Лютеранской церкви и лютеранах

 

Дискуссия об экранизации романа Булгакова "Мастер и Маргарита" с лютеранской точки зрения. (02.06.05).

Сергей Исаев. Моё не школьное сочинение о "Мастере и Маргарите"

Вынужден начать с личных признаний. Я живу без телевизора. Роман М. А. Булгакова от корки до корки читал трижды: один раз ещё студентом, для ознакомления, и дважды сейчас, ради этого сочинения. Если он культовый, то приверженцем этого культа я никогда не был. От знакомых знаю, что недавно, причём почти одновременно, зрительские умы были возбуждены постановками по "Мастеру и Маргарите" и "Хроникам Нарнии" Клайва Льюиса. Диакон Андрей Кураев выступил с циклом лекций, где анализирует "Мастера и Маргариту" с православной точки зрения. "Хроникам Нарнии" Кураев не уделяет такого внимания, и это понятно: ещё раньше он написал для очередного издания "Хроник" рекомендательное по смыслу предисловие. Кураев уверен, что "Нарния" ничего, кроме пользы, читателю не принесёт, "Мастер и Маргарита" же - произведение гораздо более сложное, многоплановое, содержащее и зёрна истины, и опаснейшие соблазны. Поэтому он не жалеет усилий, чтобы внушить читателю критическое (с христианских позиций) восприятие "Мастера и Маргариты". Для "Нарнии" такие усилия излишни.

Андрей Кураев уверен: Булгаков писал главы о Иешуа Га-Ноцри не как новое евангелие, претендующее дать новую и наконец истинную картину событий, связанных с осуждением и казнью Господа нашего Иисуса Христа, а как воспроизведение той версии евангельских событий, которую хотел внушить людям дьявол-Воланд через несчастного Мастера. Я же, как христианин лютеранского вероисповедания, попытаюсь ответить на вопросы, Кураевым, насколько мне известно не затронутые. Булгаков сам назвал роман о Понтии Пилате и Га-Ноцри "злополучным" (в гл.24, где описано, как Бегемот уминает в чемодан все экземпляры "злополучного" романа); сам квалифицировал версию евангельских событий, в нём изложенную, как дьявольскую. Зачем же эту версию он воспроизводит и сообщает читателю? Может ли читатель-христианин извлечь из злополучной и дьявольской версии евангельских событий нечто полезное?

Булгаков предваряет "Мастера и Маргариту" эпиграфом из Гёте - вопросом Фауста и теми словами Мефистофеля, какими бес представляется ему: "Так кто ж ты, наконец? Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо". Насчёт "вечно" Мефистофель, понятно, врёт. Но, может быть, иногда такое бывает?

Бывает! Диавол возвёл Христа для искушений на высокую гору, а затем, в Иерусалиме, даже поставил Его на крыло храма - и Христос повиновался диаволу (Лук.4: 5, 9) Бесы в Гадаринской стране просили Христа, чтобы Он послал их не в бездну, а в свиней - и Христос послал их в свиней (Лук. 8 : 32) Библия сообщает нам и слова диавола, коими он искушал Христа (Лук.4: 3, 6-7,9-11 - последние, правда, цитата из 90-го псалма); следовательно, иногда христианам может быть для чего-то полезно знать и аргументы диавола. В Библии они, конечно, "дозированы" и поставлены в христианский контекст; а если вне Библии? - Клайв Льюис жил в свободной стране, всегда имел возможность высказываться прямо, и всё же написал "Письма Баламута", после чего "всё чаще думал о разных вещах, о которых надо бы сказать через беса" (Предисловие к притче "Баламут поднимает тост"). Как обстояло дело со свободами в стране, где Булгаков писал "Мастера и Маргариту", объяснять не надо: потребность именно в таком способе выражения христианских мыслей могла оказаться куда более острой.

"Мастер и Маргарита" - далеко не премьера дьявола на страницах классической русской литературы. Я не имею в виду Гоголя: его Вий и черт, укравший луну - персонажи скорее фольклорные. Вспомним "лишних людей", о коих мы с таким отвращением писали школьные сочинения. Вот вопрос Татьяны Лариной об Онегине:
"Чудак печальный и опасный,
Созданье ада иль небес,
Сей ангел, сей надменный бес,
Что ж он?"

Знакомый вопрос, не правда ли? Это человек, которому "труд упорный...тошен", который, "томясь душевной пустотой", заводит дурацкую интригу, убивает на дуэли человека, которого считает своим другом, и после этого "без службы, без жены, без дел, ничем заняться не умел". Печорин, исповедуясь Максиму Максимычу, повторяет это о себе один к одному: "я надеялся, что скука не живёт под чеченскими пулями - напрасно", "жизнь моя становится пустее день ото дня". А ведь ум, мужская привлекательность, храбрость, светский лоск (чтобы и бельё всегда чистое, и стол изысканный) - при них. Помнится, в школе нам внушали, что "лишними" они были за отсутствием революционного движения: вот где они развернулись бы вполне? И "Евгений Онегин", и "Герой нашего времени" замечательны описаниями всего того, что окружало главных героев, портретами Татьяны Лариной, Максима Максимыча, доктора Вернера. На главных же героев глаза бы не смотрели.

Потом были "Бесы", а ещё потом год 1917-й. Развернулось строительство нового общества. Из кого оно состоит, как выглядит - Булгаков описывает замечательно и в "Мастере и Маргарите", и в "Собачьем сердце". В этом обществе никакая человеческая оппозиция не допускается. И Булгаков силою своей фантазии позволяет в таком обществе порезвиться, - на худой конец, то есть на такой худой конец, что хуже не бывает! - хотя бы дьяволу.

Комический эффект от безобразий, творимых Воландом и его свитой, усиливается тем обстоятельством, что жертвы их в существование ни Бога, ни дьявола не верят. Именно здесь Булгаков сверкает всем своим писательским талантом, именно здесь Воландом и Коровьевым произносятся практически все ставшие крылатыми фразы: "Поздравляю соврамши!", "Квартирный вопрос испортил", "Подумаешь, бином Ньютона!", "Факт - самая упрямая в мире вещь", "Рукописи не горят", "Нет документа, нет и человека", "Уплочено. Бегемот", плюс замечание, что осетрина бывает только первой свежести. В речах Мастера, Маргариты, Га-Ноцри, других героев, в тексте вставного романа и в тексте "от автора" ничего сопоставимого по афористичности нет.

Мастер подчёркнуто безлик. Что он представлял собой до того, как на его лотерейный билет выпал выигрыш, и он начал писать внушаемый Воландом роман, не сказано. О Маргарите мы знаем чуть больше: жила она очень благополучно, но счастья не было, а что ей было нужно для счастья, даже Булгаков не знал (гл.19); если бы не встреча с Мастером, она "отравилась бы, потому что жизнь её пуста"(гл.13). Впрочем, "у неё (Маргариты) была страсть ко всем людям, которые делают что-либо первоклассное" (гл.24 - о мимолётной симпатии Маргариты к Азазелло). Очевидно, это и привлекает её и к Мастеру, и к Воланду. Этический же смысл своих и чужих деяний Маргарите безразличен до такой степени, что она как будто и не подозревает о его существовании. Любопытно, что, устроив погром у Латунского, она никак не даёт ему понять, за что, собственно, ему так досталось. Мастер, на первый взгляд, в этом отношении щепетильнее: осознав, что роман внушает ему дьявол, он сжёг его и затем, в больнице, "вспомнить не мог без дрожи"; тогда как Маргарита, узнав об этом, "оскалилась от ярости" (гл.13). Но...когда "роман был написан, больше делать было нечего"(гл.13); а когда сожжённый роман был воссоздан, Мастер говорит: "Меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал"(гл.24). - Ну чем не "лишние люди"?!

Воланду, поскольку он предстаёт в человеческом обличье, присущ весь светский лоск и Онегина, и Печорина, вплоть до страсти к ювелирным изделиям. Но как дьявол он масштабнее, чем любой злодей. Он стремится внушить людям ложные представления о своём враге - Боге - а заодно и о них самих. То, как он это делает, заслуживает самого внимательного рассмотрения: это едва ли не главный христианский урок Булгакова. Воланд твёрдо заявляет Берлиозу и Бездомному, что Иисус существовал: "Не надо никаких точек зрения" (гл.1). Православного читателя это может сбить с толку: как же так - ведь дьявол отец лжи, может ли он говорить такую важную правду, да ещё атеисту?! Но обратим внимание, как Воланд реагирует на рассказ Бегемота, что тот якобы 19 дней в пустыне питался мясом убитого им тигра: "Интереснее всего в этом вранье то, что оно - враньё от первого до последнего слова"(гл.24). Почти всегда во вранье, как и в ереси, какая-то доля правды всё-таки присутствует. Булгаков - сын профессора Киевской Духовной Академии - это обстоятельство прекрасно понимал. "Конструируя" не химически чистое враньё, а ересь (её люди усваивают гораздо охотнее), Воланд внушает, что Иисус Христос существовал, но что Он был на самом деле Га-Ноцри - несчастный, прекраснодушный мечтатель, обладавший даром ясновидения (точно таким же - заметим - каким обладает и сам Воланд, и члены его свиты), а также даром целительства. Воланд внушает, что все люди по природе добры: Иешуа в романе это говорит Пилату (гл.2), а Воланд со сцены театра в своей, разумеется, манере повторяет о москвичах, с оговоркой насчёт квартирного вопроса (гл.12). Ни намёка на первородный грех, а это значит, что Богочеловек-Искупитель не нужен, и на Иешуа в этом качестве ни малейшего намёка у Воланда (и Мастера) нет. А без этого нет христианства! В Бога "и бесы веруют, и трепещут"(Иак.2:19) Могут поделиться этою верой и с Берлиозом, и с Бездомным...Такая вера не спасает. Спасительная вера предполагает не только знание евангельских событий, но и "доверие к Богу, приятие Его обетований" (Аугсбургское Исповедание ХХ: 25-26).

В Евангелии эти обетования есть; в "Мастере и Маргарите" они отсутствуют напрочь. И то, что многие, очень многие воспринимают "Мастера и Маргариту" как евангелие - как некое замещение Евангелий Нового Завета - симптом тревожный. Мой любимый бард, киевлянин Игорь Теодорович Жук, посвятил "Мастеру и Маргарите" цикл из нескольких песен; в одной из них есть такие - точнейшие! - строки:
И коль уж за нас заступается дьявол-хранитель,
То ангелы в мир этот скоро вернутся едва ли...

И сам текст "Мастера и Маргариты", и причуды его нынешнего восприятия - это симптомы давней, серьёзной, коренной беды российской духовности. Диагностировал её ещё Лермонтов, однако я далеко не уверен, что, например, даже Андрей Кураев вполне её осознаёт. Эта беда - в убеждении, что интересным может быть только злое, а всё доброе может быть только скучным. Булгаков никакого противоядия этому "байронизму" предложить не мог. Клайв Льюис осознал остроту проблемы и посвятил ей трактат "Расторжение брака" , где речь идёт вовсе не о семейных проблемах, а о "браке" интересного и злого. "Хроники Нарнии" - противоядие от заражения этим же представлением сознания детей. Дай Бог, чтобы оно подействовало и на взрослых зрителей "Мастера и Маргариты"! То, что эти два произведения были показаны в России почти одновременно - доброе совпадение, внушающее некоторые надежды.

Павел Крылов. Новая легенда о Фаусте.

Телевизионный успех истории о том, как дух зла посещает сталинскую Москву, экранизация которой вышла на экраны накануне Рождества 2005 г., вновь заставил задуматься о причинах сценической популярности дьявола, восходящей ещё ко временам народного немецкого театра, но особенно ярко проявившейся в трагедии Гёте. Именно в образе Мефистофеля черт выглядит остроумным, тонким, обаятельным созданием, к тому же, как выясняется под конец, довольно наивным, так и не получившим в обладание вожделенную им душу грешника. Последний его просто-напросто перехитрил, подобно пушкинскому Балде. По всей видимости, именно эта привлекательная для многих легкость обхождения с нечистой силой и не устраивала Булгакова, вознамерившегося переписать историю магистра (т.е. мастера) Иоганна Фауста и его возлюбленной - Маргариты. Он помещает их в новый контекст, в безбожный мир, где Мефистофель-Воланд уже не будет инстинктивно отталкивать Гретхен, но, напротив, с легкостью заманит её на бал Вальпургиевой ночи, где четыре столетия назад он тщетно пытался развлечь Фауста. Одновременно, Булгаков разделывается с врагами - председатель МАССОЛИТа получает фамилию французского композитора Гектора Берлиоза, написавшего в 1846 году "Осуждение Фауста". Булгаковский трамвай для Берлиоза - та самая гильотина, которая появляется в финале "Фантастической симфонии" французского тезки. Современный Фауст - мастер Булгакова, уступает сатане, как уступают ему все в сатанинском мире, отвергшем Бога. Мастер обретает покой вместо невозможного для него света. Ему даровано тихое счастье Филемона и Бавкиды, нарисованных Гете в начале пятого акта второй части, живущих в подобии дантового Лимба до той поры, покуда очередному безумному императору не придет в голову разрушить их маленький дом, ради строительства очередного гигантского канала или Вавилонской башни. Может быть, о таком покое для себя мечтал Булгаков. Сатане покорилось всё, кроме пения петуха, прогнавшего Геллу, да ещё так и несостоявшегося крестного знамения старой женщины, едва не остановившей всю воландову свиту. И в том знамении креста есть знамение всем нам, что спасение души не в науке мастера, и даже не в любви Маргариты, а только в вере, для которой не нашлось имени. / Журнал "Церковь Ингрии", публикуется с разрешения редакции /

 

Добавьте Ваш комментарий :

Ваше имя:  (обязательно)

E-mail  :  (не обязательно)

Комментарии

1. 2006-06-09 02:05:41 сергей ()
столько опубликовано исследований на эту тему,постыдились-бы всякую чушь нести. Да ещё,в телике есть канал Культура, там много про Булгакова и его творчество говорится

2. 2019-07-30 21:04:56 Сергей ()
Очень интересные статьи. Читал с удовольствием, от начала до конца, поскольку снобизмом не страдаю.





 


© terijoki.spb.ru | terijoki.org 2000-2024 Использование материалов сайта в коммерческих целях без письменного разрешения администрации сайта не допускается.