Но бывало так, что Наталья Борисовна сама становилась жертвой своих оригинальных идей. Однажды она отказалась носить зимой шубу - по идейным соображениям. Она утверждала, что меха - "привилегия зажиточных классов". Себе она справила одежду особую: пальто, подбитое сосновыми стружками - обычными сосновыми стружками. И когда её спрашивали, не холодно ли ей, она утверждала, что ей гораздо теплей, чем всем остальным - закутанным в шкуры невинно убитых животных. Чем всё это закончилось - догадаться нетрудно: эта "сосновая шуба" принесла Наталье Борисовне очень тяжёлую простуду, она слегла надолго.

От защиты животных Наталья Борисовна пришла к борьбе за права женщин. В 1913 году весь Петербург обсуждал новый проект госпожи Нордман - реформу брака. Она призывала женщин требовать у своих мужей деньги на личные расходы. А газетчики негодовали, обвиняя Нордман в том, что она превращает брак в коммерческую сделку. Кое-кто утверждал даже, что весь этот феминизм - на основе личного опыта, что, мол, хитрая Нордман прибрала гения к рукам и, умело манипулируя чувствами стареющего художника, покушается на его состояние.

Е. В. Кириллина: "На самом-то деле, на её счёте были только её деньги. У неё было, там, пара платьев... Т. е., она никогда не пользовалась теми благами, которые мог бы дать ей Репин - материально, во всяком случае, нет." - "Т. е., в расчётливости обвинять её нельзя вообще?" - "Даже близко подойти к этому нельзя, потому что она человек абсолютно бескорыстный!"

Абсолютно бескорыстную женщину Наталью Нордман газетная шумиха только подстёгивала к новым подвигам. Решением женского вопроса она не ограничилась, и стала бороться за права обездоленных. Выступала за полное раскрепощение прислуги.

Конечно, прислуга в доме была. Не под силу было хозяйке "Пенатов" одной приготовить все эти многочисленные блюда из овощей и сена и, конечно, не сама она после разъезда гостей мыла посуду. Но в то же время, Наталья Борисовна старалась максимально облегчить кухарке и горничной жизнь. Ну, что она для этого делала? Для начала - в "Пенатах" появилась стиральная машина, и Нордман сама очень часто крутила её ручку. Вслед за стиральной машиной появились пылесос и машинка для нарезания хлеба - говорят, очень полезная в быту вещь. Ну, и наконец, Наталья Борисовна выписала из Дрездена "волшебный сундук" - специальный ящик, который был внутри обит подушками и в течение всего дня сохранял пищу горячей.

В 1909 году хозяйка "Пенатов" увлеклась кооперацией. Организованный ею "кооператив" объединил самую разную публику - от литераторов до извозчиков.

Летом "кооператоры" собирались в Репинском парке - на лужайке, которую Нордман назвала "площадью Гомера". Главная цель "кооперации" - просвещение и полезные развлечения.

Зимой, в холода, Наталья Борисовна приглашала "кооператоров" сюда - к себе в гостиную. Причем желающих поучаствовать в собраниях было так много, что иногда сюда набивалось человек 60 - просто не продохнуть! Ну, а чем занимались? В основном - читали друг другу лекции. Темы разные: от устройства Вселенной до шитья сапог. Однажды местная повивальная бабка прочла доклад на тему: "О приёмах родовспомогательной техники". После собраний обычно пили чай, на который скидывались по 1 копейке. Заканчивались собрания танцами под гармошку и балалайку и пением современных песен.

"Кооперативные собрания" очень увлекли и Илью Ефимовича. В 1910 году он написал "Песню кооператоров" и "Устав кооперации". И даже купил для "кооперативных" целей деревянный летний театр, который Наталья Борисовна назвала с претензией: "Народный дом Пролетари". Там в 1911 году она организовала первый в этих местах детский сад и сама каждый день занималась с детьми.

Пропагандистскую деятельность Натальи Борисовны и оригинальный быт "Пенатов" обсуждал весь Петербург. Нордман была модной фигурой. Постепенно она так увлеклась своей миссией пропагандистки "нового образа жизни", что начала всё больше отдаляться от конкретных пенатских забот. Её шумная деятельность стала Репина утомлять.

Е. В. Кириллина: "В какой-то момент, видимо, они разошлись где-то внутренне настолько, что невозможно было присутствие рядом. Наталья Борисовна писала как-то своей подруге, что Репин её очень нехорошо ругал и обвинял и упрекал даже, и что ей очень не хочется всё это слушать, что она, пожалуй, переедет в маленькую дачку около театра, который они купили для просветительских целей."

Так Нордман и сделала. Чтобы прекратить скандалы, она решила ненадолго уехать. Вскоре выяснилось, что Наталья Борисовна серьёзно больна: у неё обнаружили туберкулёз горла. 20 февраля 1914 года Репин посадил Нордман в поезд: она уезжала в Швейцарию лечиться. В этот день они виделись последний раз...

После отъезда Натальи Борисовны Репин не остался в "Пенатах" в одиночестве. К нему приехали дочери, которые никогда прежде в присутствии Нордман здесь не появлялись. В "Пенатах" - по-прежнему шумные и весёлые "среды". У художника гостит Шаляпин - Репин пишет его портрет. Илья Ефимович выезжает в театр, посещает выставки, много работает.

Пишет Наталье Борисовне: "Я начинаю Вас любить глубокой любовью. Да, более 15 лет совместной жизни нельзя вдруг вычеркнуть. Устанавливается родственность незаменимая..." "Дорогая Наталья Борисовна! Сегодня видел Вас во сне: Вы за роялем, аккомпанируя себе, пели очень чувствительный романс про любовь. Дай Вам Бог поскорее поправиться!"

Наталья Борисовна не просила Репина приехать. Но, судя по всему, надеялась, что мужчина, с которым она была близка, поймёт её, бросит всё и примчится в Швейцарию, чтобы быть с ней до конца. Но нет: Репин ограничивался письмами и денежными переводами. От денег гордая Наталья Нордман отказывалась. Не Репину, а другу Чуковскому, она напишет: "Я поняла, что никому не нужна..." Она умирала в одиночестве, в больнице для бедных. Её не стало 28 июня 1914 года. Ей было всего 50 лет.

Репин хотел похоронить Нордман в Петербурге, в Александро-Невской лавре, где когда-то купил 2 места для себя и для Натальи Борисовны. Он послал в Швейцарию телеграмму, в которой просил не хоронить Нордман до его приезда, но опоздал.

Е. В. Кириллина: "Репин не сразу мог туда проехать даже, потому что начинались первые неприятности кануна Первой мировой войны. И её похоронили, и он смог приехать только после похорон, он увидел её могилу."

Ещё за 4 года до своей смерти, в 1910 году, Наталья Борисовна составила завещание. Юридическая хозяйка "Пенатов" Нордман завещала усадьбу Российской Академии Художеств. Она очень хотела, чтобы после её смерти и смерти Ильи Ефимовича здесь, в "Пенатах", открыли музей под названием "Домик Репина". Однако, когда Наталья Борисовна умерла, Совет Академии Художеств постановил от дара Нордман отказаться. Мотивировали отказ тем, что у Академии сейчас нет, да и потом не будет на содержание музея денег. И вот тогда за свой будущий музей заступился сам, живой ещё, Илья Ефимович Репин. Чтобы выполнить волю покойной, в 1915 году Репин пожертвовал в пользу Академии Художеств 30 тысяч рублей.

Через 2 года после революции состояние Репина сгорит в банке. В его жизни начнутся трудные времена. В парке придётся устроить огород, под любимыми берёзами Натальи Борисовны будет пастись коза. Репин уйдёт из жизни в сентябре 1930 года, в возрасте 86 лет. Его похоронят в "Пенатах", где он прожил 30 лет, половину из которых - вместе с Натальей Нордман.

P. S. О великом русском художнике Илье Репине написано огромное количество воспоминаний. И среди сотен и сотен страниц о Наталье Нордман не найти и одного доброго слова. Над ней будут смеяться как над чудачкой, её будут обвинять в том, что вся её деятельность нанесла ущерб имени знаменитого художника. Вот что писали.

	"Нордман была слишком колоритной личностью, которая никак не могла стушеваться, а напротив, по всякому поводу старалась заявить о себе".
	"Эта женщина проглотила Репина целиком".
	"Влияние Нордман на Репина не было благотворным и не стимулировало творчества. Он вдруг у всех на глазах начал явно стареть и дряхлеть".

Е. В. Кириллина: "Я бы ответила на это чисто по-женски: это - мужская ревность. Репин - классик, кумир. И вдруг рядом - женщина, достаточно яркая. На всякий случай они её стараются, так сказать, отодвинуть…"

Её действительно ревновали, ей завидовали. И самое главное: ей не могли простить, что, живя рядом с гением, она не находила полного удовлетворения в том, чтобы ему служить. Но вот именно это стремление быть самостоятельной личностью и нравилось Репину в его спутнице. Через год после смерти Нордман Репин писал: "Осиротелый, я очень горюю о Наталье Борисовне, и всё больше жалею о её раннем уходе. Какая это была гениальная голова и интересный сожитель!"

Последние комментарии: